На самом юге США, у границы с Мексикой, между горами Сакраменто и рекой Рио-Гранде расположилась самая необычная в мире пустыня. Ее можно было бы даже назвать дважды необычной, поскольку уникальны и цвет ее и материал, из которого она создана. Именно за цвет пустыня и получила свое название — Уайт-Сэндс-Дезерт («Пустыня Белых Песков»).
Нигде на Земле, кроме, наверное, снежных просторов Антарктиды, невозможно найти столь огромное пространство (700 квадратных километров), занятое барханами и грядами такого странного облика. В первый момент кажется, что они и впрямь наметены недавней пургой, тем более что белые песчинки искрятся под солнцем, словно снежные кристаллы. И только палящая жара напоминает вам, что местность, открывшаяся глазу, находится не за Южным полярным крутом, а в штате НьюМексико.

Нигде на Земле, кроме, наверное, снежных просторов Антарктиды, невозможно найти столь огромное пространство (700 квадратных километров), занятое барханами и грядами такого странного облика. В первый момент кажется, что они и впрямь наметены недавней пургой, тем более что белые песчинки искрятся под солнцем, словно снежные кристаллы. И только палящая жара напоминает вам, что местность, открывшаяся глазу, находится не за Южным полярным крутом, а в штате НьюМексико.


Как же мог образоваться этот необычный ландшафт? Дело в том, что песок пустыни-альбиноса состоит не из зерен кварца, как в других песчаных пустынях: Намибе, Большом Западном Эрге в Сахаре или австралийской пустыне Симпсон. Белый покров Уайт-Сэндс слагают кристаллики гипса, точнее, его разновидности, носящей поэтичное имя селенит. Этот мягкий белый минерал похож на мел, но гораздо легче растворяется водой, поэтому редко встречается на земной поверхности. В местах, где залегают пласты гипса и селенита, нередко образуются пещеры, промытые в них речными и дождевыми водами. Такова, например, известная Кунгурская пещера на Урале.

Возникновением гипсовых залежей наша планета обязана морю и солнцу. Их совместными усилиями и рождены все крупнейшие месторождения сульфата кальция (а именно таков химический состав гипса). Вот и на территории нынешнего американского штата Нью-Мексико в меловом периоде (около 100 миллионов лет назад) располагалось неглубокое море. Отступая, оно оставляло береговые лагуны, превращавшиеся затем в соленые озера. Солнечные лучи выпаривали рассол, и в осадок выпадали поваренная соль и гипс (селенит). Прошло еще 40 миллионов лет, и в палеогеновом периоде на месте высохшего морского дна начались процессы горообразования. Так возникли хребты Сакраменто и Сан-Андреас, верхние части которых были сложены смятыми в складки пластами селенита. Дожди и горные потоки постепенно растворяли сульфат кальция и уносили вниз, в соленое озеро Люцеро. В этом бессточном водоеме под жарким солнцем пустыни вода постепенно испаряется, и озеро как бы «съеживается», оставляя вдоль берегов белую корку кристаллов селенита.

А затем за дело принимается ветер. Скатывающиеся с Мексиканского нагорья воздушные потоки взламывают корку, подхватывают селенитовые песчинки и уносят к подножью хребта Сакраменто. Ветер укладывает их в пологие барханы, достигающие 18 метров в высоту, которые медленно перемещаются на северо-запад. Иногда они карабкаются друг на друга, образуя необычные «двухэтажные дюны». Пояс движущихся барханов занимает восемь километров в ширину и протянулся на сорок километров.
Из-за того, что песок находится в постоянном движении, растениям нелегко прижиться в этом крае, хотя дождей здесь выпадает не так уж мало для пустыни — почти 200 миллиметров в год. Лишь неприхотливый тополь да похожая на растрепанную метлу юкка приспособились к жизни в таких условиях. Юкка — близкий родственник магнолии. Она представляет собой развернутый пучок жестких глянцевых листьев, над которым на длинном тонком стволике высится изящное соцветие. Корневая система у юкки развивается всю жизнь, и сорванная со своего места, она легко пускает новые корешки там, куда ее уносит ветер и песок. А тополь выручают необычайная длина корней (до 30 метров), уходящих сквозь сыпучую толщу бархана глубоко в подстилающий грунт.

По окраинам пустыни, где не так жарко и побольше влаги, весной появляются розовые цветы золототысячника и пурпурные абронии. Рядом с ними пылает алыми соцветиями эхинокактус, у основания которого нередко пристраивается пустынная дыня калабазилла. Животные также предпочитают держаться по краям пустыни. В глубине Уайт-Сэндс можно встретить лишь ящериц, отличающихся необычным серовато-белым цветом кожи, да редких грызунов — мешетчатых крыс, тоже очень бледной окраски. Такая маскировка помогает им укрыться от хищных птиц в белом песчаном море. А у подножья гор, где кактусы и юкки образуют нечто вроде редкой, но непрерывной поросли, похожей на жиденький кустарник, фауна куда разнообразнее. Здесь попадаются луговые волки-койоты и маленькие, но неуязвимые скунсы, деловитые трудяги-дикобразы и веселые земляные белки, всегда готовые порезвиться, а то и подраться друг с другом. Рядом с большой норой пустынного барсука виднеются крошечные норки землероек. Все они днем укрываются от жары кто в прохладных норах, а кто — в колючих зарослях. Лишь с наступлением сумерек начинается в белых песках активная жизнь.

Многих здешних животных природа наградила столь необычной внешностью, что даже их научные названия нельзя читать без улыбки: кузнечиковая мышь, антилоповый заяц, большеухая лисица, кенгуровая крыса, кривоклювый дрозд, зеброхвостая ящерица, листопалый геккон и даже леопардовая ящерица. А живущей здесь единственной в мире ядовитой ящерице дали краткое, но выразительное имя — ядозуб. Кстати, ядовитые зубы у нее расположены почему-то не в верхней челюсти, как у змей, а снизу. Опасных же змей здесь почти нет, разве что черный гремучник. Эта медлительная гремучая змея при опасности издает сухой треск погремушкой на конце хвоста. Звери в пустыне Белых Песков по-разному приспосабливаются к жизни в безводных барханах. Так, кенгуровая крыса научилась обходить ся вообще без воды. Она не пьет никогда и всю необходимую ей влагу получает из семян растений — своей основной пищи. А ошейниковый пекари (единственная освоившая пустыню дикая свинка) запросто закусывает сочными лепешками эхинокактусов, не обращая внимания на его колючки.

Много на окраинах Уайт-Сэндс и самых разных птиц, от огромного грифа-индейки до крохотных колибри. Одни из пернатых устраивают себе жилье в дуплах кактусов (колибри, дятел, кактусовая сова), другие, вроде земляной кукушки, перешли на подземный образ жизни, подобно грызунам. Земляные совы тоже любят занимать заячьи и барсучьи норы. А самая маленькая из сов, эльфовый сыч, предпочитает селиться в освободившихся дуплах дятлов.

Уайт-Сэндс лежит на северной границе самой большой мексиканской пустыни Чиуауа, но мало чем похож на свою каменистую соседку. В пустынях Мексики почти не встречается песчаных участков и, тем более, движущихся барханов. И пустыня Белых Песков в этом смысле — уникальное исключение. А если добавить к этому необычный материал ее белых холмов, то понятно, почему этот уголок Америки приводил в изумление не только местных индейцев-апачей, но и европейских переселенцев, метко окрестивших Уайт-Сэндс «фарфоровой пустыней».
Сейчас у подножья хребта Сакраменто устроен Национальный парк, и редкий памятник природы в штате Нью-Мексико привлекает многочисленных туристов, желающих увидеть такую непривычную для нашей планеты «страну снежных песков».